Мои нежные 15...

Нежный и опасный возраст…15 лет…

Когда уже знаешь вкус вина и пива, но ещё брезгуешь поцелуями в губы…

Почему-то в холодную осеннюю ночь спустя 20 лет я вспомнила эту историю своей жизни, и захотелось заново пережить те моменты…

       Я познакомилась с Джорджем летом. Джордж… Женя — был другом моего хорошего приятеля с соседней дачи. У ребят была музыкальная (тогда ещё никому неизвестная) рок- группа. Женя был в ней ударником.

Бывает такое …когда видишь первый раз человека, и между вами проскакивает искра. Тогда я ещё не догадывалась, что это первый звоночек к большим чувствам, но уже в первый вечер мы пытались найти время, чтобы вдоволь пообщаться…

Ему скоро должно было исполниться 20 лет, но мы без труда находили общие темы. Было очень легко и весело. А к этому добавьте совершенное тело, синие-пресиние глаза…бронзовый загар и такую милую застенчивую улыбку, что весь мир буквально переворачивался с ног на голову.

Наверно в каждых больших компаниях окружающие начинают видеть больше, поэтому я и Женя не сразу заметили, что нас стали всё чаще оставлять вместе и перешёптываться за спиной…

Самыми дорогими моему сердцу были моменты, когда он провожал меня на «хаус». Путь пролегал через широкий ручей и лес. И вот на подходе к дому мы садились на скамеечку и до 3-4 часов ночи говорили, говорили, говорили… Почему-то всегда шёпотом и как казалось, о чём-то важном. Вокруг стрекотали сверчки, ночная роса холодила нам кожу, он грел мои руки и рассказывал о том, как будет здорово, если я стану вокалисткой в их группе…

В то время я уже писала для них слова песен, и в принципе это не казалось чем-то невозможным.

Днём мы пропадали в лесу. Собирали грибы, ягоды, шишки — в общем проводили время в праздности. Иногда вечером ходили на «лавки» — это такое культовое дачное место, где из брёвен собраны огромные лавки, по центру разжигался костёр, и все, кто хотел, приходили туда на ночь.

Мы с Женькой занимали одинокую поваленную берёзку немного поодаль и сидели так в обнимку до утра…В иссиня-чёрное бархатное небо взвивались искры от еловых лап, пахло смолой и было так волшебно…что казалось чем-то нереальным.  Джордж целовал меня в макушку и говорил, как ему со мной спокойно и хорошо.

Сейчас вспоминаю и вижу эту картинку такой невинной и тёплой…

У нас не было разговоров о близости, наверно интуитивно этот мужчина понимал, что я ещё не готова. Но поцелуи были вполне серьёзны и откровенны.

Женя приезжал не каждые выходные, поэтому встречи были очень долгожданными.

Как-то в жутко ненастный дождливый вечер я зашла после выкапывания картошки к товарищу, живущему недалеко от поля — погреться, выпить чайку и обнаружила там Женьку, завалилась на диван, положив голову ему на колени, и уснула.

Последнее что помню, потрясающая песня Элтона Джона THE ONE. Проснулась я глубокой ночью. Джордж в нелепой позе пытался подремать, но у него плохо получалось — я мешала…у него затекло всё тело, а разбудить и переложить меня он не решался. Вот вроде бы какой-то эпизод, но он очень характеризует этого человека.

А на следующий день он уехал. Потом наступила осень, учёба, на дачу больше не ездили. Мы обменялись телефонами, но почему-то не созванивались…

Как-то в конце сентября была потрясающая погода, я набрала Жене и пригласила погулять его в Парк Горького. На встречу опоздала на 1,5 часа…переодевалась раз двадцать, не знала, что одеть такого, т.к. на даче  была в основном в джинсах и футболке. Выбрала платье из струящегося шёлка и туфли на высоком каблуке.

Тогда не было сотовых телефонов и предупредить, что я ТАК опоздаю — я не могла… когда прибежала на место встречи, была уверена, что он давно уже уехал домой, но Джордж сидел на скамейке и терпеливо ждал.

Мы провели странный день. Вроде бы прошло всего чуть больше месяца с последней встречи, но казалось — нас разделяет пропасть. Он по- прежнему нравился мне безумно, но между нами появился неловкий холодок. В парке играла песня Neneh Cherry — 7 Seconds (у меня до сих пор от неё мурашки по коже скачут), мы гуляли, о чём-то болтали, но чувствовалось, что  всё уже не так. Он мне рассказывал про своих друзей, учёбу, какие-то текущие проблемы, гастроли… Я вдруг поняла, что он меня подготавливает к тому, что мы больше не увидимся.

Наступила осень…холодная, мокрая, грязная. Деревья уже в октябре скинули листья, и мир стал серо-коричневый.  И вот в конце ноября мне позвонил Женя и попросил о встрече. Зная, что 25 ноября у него день рождения – договорились на 24 число. Накануне очень сильно похолодало, выпал снег.

Наконец мы вновь увиделись, он схватил меня в охапку и не отпускал целую вечность… Потом мы бродили по Битцевскому парку и говорили, говорили, говорили, и опять почему-то шёпотом и казалось, о чём-то важном. Было ощущение, что ему очень нужно было высказаться, но он не находил, на кого можно излить накипевшее. В этот вечер я узнала, что у него есть девушка, которую он любит уже 3 года, но она играется с ним, то принимает, то отталкивает…Я как могла- пыталась его поддержать, приободрить, дать дельный совет…

Потом Джордж долго хихикал над моим красным полушубком из искусственного меха, отметив при этом, что его девушка в норках щеголяет и имеет свою машину.

В этот вечер у меня в кармане лежал конверт с письмом, в котором я писала о своих чувствах к этому человеку. После его насмешек я выкинула конверт в лесу…Так он и не узнал о бессонных ночах, о слезах, о всепоглощающей любви, о гнетущей тоске вдали от него.

Наступал новый год. Праздновать я решила у подруги с дачи. Собралась компания общих друзей-знакомых, наготовили много разных вкусностей.

Уже после боя курантов я почувствовала безумную усталость ко всему происходящему. Меня раздражали эти люди, которым было так весело! Выйдя на кухню, не включая свет — подошла к окну…На улице разрывались фейерверки, галдели дети, хохотали взрослые и шёл… дождь…А на душе было больно и пусто. Я стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, мои слёзы сливались со слезами по другую сторону окна, и я думала только об одном — как много бы я отдала за то, чтобы сейчас увидеть моего Женьку…

Через какое-то время сквозь душевное оцепенение я услышала звонок в дверь. «Наверно родители пришли проверить, как тут их дочь празднует» — подумалось мне. Звонки не прекращались, подруга за закрытой дверью в весёлом угаре ничего не слышала, и я пошла открывать.

…На пороге стоял Он…Вымокший до нитки и с бутылкой шампанского в кармане. Он посмотрел на меня и прошептал- «Ты так сильно меня звала, что я не мог не приехать…»

Плохо помню, что было дальше… кажется я сползла по стене… Потом я рыдала в голос от счастья, гладила его волосы и держала так крепко, словно он был центром вселенной! Этого не должно было быть, но случилось! Женя обзвонил всех знакомых, чтобы найти адрес девочки, у которой я встречала праздник.

Мы до самого рассвета проговорили с ним на кухне, я сидела у него на коленях и целовала, целовала, целовала его волосы, пахнущие талой водой и «фаренгейтом». Мы говорили о нас, о том, что должны быть вместе, что нам тяжело друг без друга, что только со мной он чувствует себя сильным и счастливым…

Но наступил новый день и чудеса закончились. Он уехал.

После этой ночи прошёл месяц. На мои звонки он не отвечал, его родные сообщали, что его нет дома, хотя я наверняка знала, что он просто не хочет со мной говорить.

Ещё через полмесяца я приняла решение, узнала адрес и приехала к нему домой.

Он не ожидал меня увидеть, испуганно взглянул, но в квартиру впустил, помог снять пальто, навёл чай. Это было всё в полнейшем молчании.

У этого человека не было слов, у меня же их было слишком много, но они не были нужны ему. Странно, как всегда теперь происходит в моей теперешней жизни, тогда мне тоже пришлось взять всё в свои руки и начать сложный разговор. Я сказала, что очень хорошо его понимаю, почему он меня сторонится и почему его всё же тянет ко мне.

Я была девушка не его уровня. У меня не было хорошей дорогой одежды, крутых друзей, полезных связей. Я была лишней на ЕГО празднике жизни, почему-то я это очень чётко тогда поняла. Да, он отдыхал со мной душой, ему не нужно было притворяться кем-то, но этого оказалось мало. Я сказала, что больше мы никогда не увидимся, я не стану донимать его звонками и просьбами о встрече. В какой-то момент он порывисто вскочил и попытался обнять, как заведённый повторяя — «Ну друзьями то мы останемся, ведь так?». Я резко отстранилась. Сжигать мосты нужно было сразу, окончательно и бесповоротно. Ради него. Ради себя. Встала, оделась и вышла. Уже возле лифта он догнал меня, прижал к себе и сквозь слёзы прошептал «не уходи»…

«Не уходить» — это был смысл моей жизни! «Не уходить» — было слишком легко и просто! Но я знала, что за этим последует. Месяцы молчания. У него по- прежнему была бы своя жизнь, в которой я играла бы роль благодарного слушателя и немого обожателя.

Не знаю, откуда во мне нашлись силы уйти тогда. Я вышла из подъезда, почти слепая от горя…Мир рухнул… и было странно, что солнце так ярко слепит и так искрится снег…

Стояли чудовищные февральские морозы…я шла к метро нараспашку, ничего и никого не замечая… и не понимала, почему я так поступила, почему поставила большую жирную точку на таких светлых отношениях… Но точно знала, что всё правильно, как никогда. Потом был месяц в больнице с двусторонней пневмонией…Следующие несколько месяцев я не жила. Существовала. Училась, встречалась с друзьями, вроде бы. Плохо помню. От общих знакомых я знала, что Женя продолжает встречаться с той девушкой. И что он очень хочет меня видеть, но боится причинить ещё больше боли. Но я уже закрылась от него. На тысячу замочков!

В тот период жизни я решила для себя, что никого больше так близко к себе не подпущу (наивная какая же я была)

В общем — то на этом моё повествование и заканчивается.

Я услышала Джорджа по телефону спустя 17,5 лет после тех событий.

Мы болтали три часа…У меня выпрыгивало сердце, задыхаясь в грудной клетке… дрожали руки и подкашивались ноги. Потом Женя предложил мне встретиться, я с радостью согласилась, сказав «Ок, на связи!», после чего лихорадочно удалила его номер и занесла на всякий пожарный в чёрный список…

Я хотела, чтобы в моей душе навсегда остался именно тот мальчишка с милой застенчивой улыбкой и словами «Ты так сильно меня звала,

что я не мог не приехать…»